Заманчивый мир - Страница 31

У Эмили совсем не было аппетита, и, тем не менее, она заставила себя съесть несколько веточек спаржи, рулет из ветчины с сыром и грибами и пару ложечек черной икры.

Стремясь забыть предательство Манфредо, она выпила чересчур много шампанского, и голова вскоре стала невыносимо тяжела.

Когда за столом стали вручать подарки — изысканные украшения, дорогие ручки с золотым пером, даже игрушки, на случай возможного в скором времени потомства, — зазвучали свадебные тосты. Эмили терпеливо слушала цветистые дифирамбы в адрес неверного мужа, но гнев ее нарастал.

А ведь Манфредо жестоко обманывал этих искренних людей, думала она. Мелкое дворянство со всей Европы, напыщенных итальянских графов и чопорных английских лордов, подруг невесты и лодочников. Все они, включая прозорливых и практичных бизнесменов, стали жертвами его изысканного обаяния, так как же могла устоять перед ним простушка Эмили О'Тул?

Натянуто улыбаясь, она стала тщательно планировать изощренную месть, проклиная себя за слабость, а Манфредо — за коварство.

После банкета молодожены отправились в свадебное путешествие. Манфредо предложил Эмили провести медовый месяц в любом уголке мира, но она остановила свой выбор на летней вилле д'Ареззо в Виареджо, на побережье Лигурийского моря.

Пожить какое-то время на тосканийском курорте казалось Эмили очень романтичным. Она знала, что каждое лето семейство д'Ареззо дружно паковало вещи и, опасаясь эпидемии малярии, распространявшейся из венецианских каналов, бежало на острова. Хотя теперь, как утверждал Манфредо, такой опасности не существует, им все же будет приятно провести время на вилле в окружении немногочисленных слуг.

Подъезжая к главным воротам, Эмили со страхом думала о том, как ей придется день за днем терпеть общество предателя Манфредо. Без любви и доверия, которые, как ей казалось, согревали их существование, дни и ночи будут тянуться невыносимо тяжело.

— Потерпи, уже почти приехали, — ласково сказал Манфредо, поймав ее сердитый взгляд.

Эмили натянуто улыбнулась и кивнула, изображая неподдельный интерес к растущим вдоль пляжей рощам пиний. Что я буду делать всю неделю? — гадала она. Спать до обеда, гулять целыми днями по острову, купаться в море и снова ложиться спать?

Манфредо с энтузиазмом показывал ей достопримечательности. Проезжая мимо древнего дуба с огромной расщелиной, со смехом вспомнил, что в детстве, когда отец брался за ремень, он убегал и отсиживался в этой норе.

— Тебя били? — рассеянно спросила Эмили.

Ребенок, которого бьют, нередко вырастает жестоким…

— Я старался угодить отцу, — горько признался Манфредо. — Старался доказать свою самостоятельность…

— А как к этому относилась твоя мать?

— Понятия не имею. Наверное, во всем поддерживала отца, — ответил он так равнодушно, словно разговор шел о пустяках.

— Разве она тебя не любила? — спросила Эмили, прикидывая, какова будет реакция Манфредо, когда она скажет, что не намерена иметь от него детей. Окинув взглядом его сильные руки, она невольно поежилась от страха.

— Понятия не имею, — повторил он с той же интонацией. — Мы редко виделись…

О матери он говорил с Эмили впервые, до сего дня намеренно избегая этой темы.

— Она играла с тобой? Обнимала, целовала?

— Да что ты! Никогда. Мною занималась няня-англичанка, а потом гувернеры — тоже выписанные из Англии. Знаешь, у нас многие аристократы нанимают своим детям английских воспитателей, поэтому-то мы все так хорошо говорим по-английски. Но ты не волнуйся, — успокоил Манфредо, обняв ее за талию, — наших детей мы будем воспитывать сами.

Наконец лимузин подкатил к вилле. Во дворе уже стояла шеренга слуг, однако чопорную традицию встречи хозяина после долгого отсутствия экспрессивные итальянцы переиначили на свой манер: они кинулись обнимать и целовать Манфредо, едва он вышел из машины.

— Бон джорно, — пролепетала Эмили на ломаном итальянском, и ее тоже заключили в теплые объятия.

— Какая красавица! — воскликнул какой-то мужчина. — Ах, герцог! Да у нее же лицо, как у Мадонны!

— Ты прав, — ответил довольный Манфредо и, обняв Эмили за плечи, прижался щекой к ее щеке. — И как мне удалось заполучить в жены такую красавицу?!

— Я всегда знала, что если кому и удастся покорить сердце Манфредо, то это будет женщина особенная, — изрекла седовласая дама в пенсне, похожая на учительницу. — Я Флоримел Скотт, бывшая няня вашего мужа. Добро пожаловать, герцогиня, примите мои поздравления. Мне кажется, вы будете счастливы с моим мальчиком.

Эмили попала в распростертые объятия Флоримел и была не по-английски горячо расцелована в обе щеки.

— Спасибо за прием. Очень рада знакомству. Манфредо так много о вас рассказывал…

Взгляд, которым старая Флоримел ласкала своего воспитанника, говорил сам за себя. Эта женщина обожала Манфредо, он был для нее больше чем просто ученик.

— Наконец-то он нашел свое счастье… Единственное, что я могу вам точно сказать, это что вы никогда не встретите более нежного и любящего мужчину…

— Ну, Флоримел! Перестань же! — взмолился смущенный Манфредо. — Свои впечатления оставь на потом.

Он заговорил с прислугой на родном языке. Флоримел заметила, что Эмили ничего не понимает, и стала переводить:

— Манфредо благодарит всех, что подготовили к приезду виллу… Он понимает, сколько это отняло сил и времени. И обещает, что вы наденете специально для нас ваше подвенечное платье… и мы устроим небольшую пирушку в честь вашей свадьбы… Он такой заботливый, — не удержавшись, добавила она от себя. — Всегда таким был, с детства. Ну и повезло же вам, милая девочка!